РФ "судит" Сенцова и Кольченко в Ростове - украинцы своей вины не признают
В Северо-Кавказском военном окружном суде в Ростове-на-Дону проходят слушания по делу о терактах в Крыму.
В крымских терактах обвиняют украинского режиссера Олега Сенцова и крымского активиста Александра Кольченко, зачитали обвинительную часть. После этого подсудимые заявили, что не признают своей вины, передает "Крым.Реалии".
"Олег Сенцов обвиняется в том, что в марте 2014 года получил от "Правого Сектора" указание создать в Крыму отделение организации и совершить террористические акты для дестабилизации обстановки и воздействия на органы власти с тем, чтобы они приняли решение о выходе республики из состава России", - заявил гособвинитель.
По окончанию речи гособвинителя Олег Сенцов сказал, что виновным себя не признает. "Повторюсь, что я считаю дело политическим и сфальсифицированным. У меня вопрос к прокурору: на какие такие органы власти я хотел повлиять?", - заявил режиссер.
В ответ на это судья указал на то, что подсудимый пока не может задавать вопросы прокурору.
Ответ Александра Кольченко на обвинения его в "участии в террористическом сообществе и в совершении теракта" был аналогичным. "Свою вину не признаю полностью", - заявил Кольченко.
Как сообщал Диалог ранее, Савченко написала завещание: Мне дадут 25 лет на суде или убьют по дороге.
Надежда Савченко предполагает, что российские власти могут ее убить.
Суд по ее делу должен начаться в скором времени в российском Донецке.
Журналистка «Открытой России» поговорила с украинской летчицей за день до этапа.
«Все та же камера в специальном блоке больницы СИЗО «Матросская тишина». Надежда попросила, чтобы к ней пришел психолог. Дверь камеры открыта: по тюремным правилам, за их общением обязательно должен наблюдать сотрудник СИЗО. Психолог прерывает беседу и разрешает мне и еще одному члену ОНК Людмиле Альперн поговорить с Савченко.
В камере три кровати. Только одна — застелена. Две другие Надежда использует как поверхности, на которых она раскладывает цветную бумагу и свои поделки оригами. Там же стоят пустые коробочки из-под творожного сыра Almette. На тумбочке — несколько готовых разноцветных поделок: бычок, зайцы, жар-птица, цветы в горшочках», - так журналистка описала бытовые условия заключенной летчицы.
— Куда вас этапируют?
— Я расписалась в каком-то документе, что осведомлена, что суд по моему делу будет проходить в Донецке Ростовской области. Эта бумага была подписана замгенпрокурора Виктором Гринем. Видимо, в Ростовскую область меня и этапируют.
— А на каком основании дело будет рассматриваться в Ростове? Ведь у суда была возможность рассматривать его в Москве — по месту проживания потерпевших- российских журналистов?
— Следствие считает, что я перешла украинскую границу где-то там — в Донецке Ростовской области, и это вроде как «место совершения преступления». Поэтому-то они там и хотят проводить суд. Я написала завещание на имя мамы и сестры и передала его сегодня начальнику СИЗО. Не знаю, как его в СИЗО оформить.
— В принципе, ваше завещание может заверить начальник СИЗО. А почему вы пишете завещание? Чего вы боитесь? Этапа или суда?
— По этапу меня везут в «стакане» (в автозаке, а потом по железной дороге — в сталинском вагоне, в купе-«стакане»). Но не этого я боюсь. Меня отправляют в приграничную полосу, где идет война. В принципе без разницы: дадут ли мне 25 лет на суде, или убьют по дороге, или какой-то шальной снаряд попадет в здание суда. Там всякое может случится. Поэтому я и написала завещание.
— Неужели вы думаете, что российская власть на такое пойдет?
— А почему бы и нет? В малайзийском «Боинге» было почти 300 пассажиров — и ничего. Пуля-дура. Если они хотят устроить судилище там, где идет война, значит, они на все способны. Будут трепать нервы моим адвокатам, мне. Устраивать суд там — подлость по отношению ко мне и Украине.
— Почему? Ваша мама и сестра не смогут приехать на суд?
— Это приграничная зона. Для того, чтобы туда приехать, иностранцы должны просить разрешение у ФСБ России. Это блокирует приезд свидетелей с нашей стороны, в частности — из Украины. Кроме того, я не уверена, что, например, и свидетели из Воронежа смогут туда приехать.
— Какие свидетели из Воронежа?
— Я говорю о тех сотрудницах гостиницы в Воронеже, которые на следствии давали показания, что я из Украины в гостиницу сама приехала. Обвинению и суду совсем не нужно, чтобы они приехали на процесс и сказали правду о том, что меня в гостиницу привезли в наручниках. Вот они в этот Донецк Ростовской области и не приедут, — и в суде зачитают их показания, данные на следствии.
— Когда может начаться процесс?
— Пока нет даты. Но, скорее всего, предварительные слушания состоятся в конце июля. Мои адвокаты подали апелляцию в Мосгорсуд, обжалуя продления ареста: срок содержания под стражей продлен до сентября. И я должна в этом заседании участвовать, хоть по видеосвязи. Понятия не имею, есть ли в городском суде города Донецка видеосвязь.
— Где вас будут содержать? В ИВС Донецка или в СИЗО? В Донецке Ростовской области есть СИЗО?
— Не знаю.
— Тогда, может быть, вас этапируют в СИЗО-4 Ростова-на-Дону? Там, кстати, сейчас Олег Сенцов и другие фигуранты «крымского дела». Но тогда придется вас возить оттуда на суд по 3-4 часа, столько длится дорога.
— Ничего не понятно. Пока я жду этапа и вырезаю фигурки из цветной бумаги. Надеюсь, мне разрешат передать некоторые из них тем детям, для которых я их делаю.
