Мартовский переполох с Путиным будет продолжаться еще долго

Переполох в Кремле с пропажей Путина будет продолжаться еще длительное время.

Куда исчез Владимир Путин?

Связано ли отсутствие российского президента с его состоянием здоровья, семейными новостями или политическим процессом? И вообще - исчез ли? Можно ли считать исчезнувшим человека, который регулярно встречается с чиновниками, беседует по телефону с президентом Армении и, по словам его пресс-секретаря, "ломает руки"?

Начнем с того, что на самом деле мы не можем ровно ничего сказать о присутствии или отсутствии Владимира Путина на рабочем месте. Протокольные съемки не имеют ровно никакого значения - у пресс-службы главы государства столько "заготовочек", что Путин сможет ломать на них руки собеседникам еще несколько месяцев, при этом не показываясь на людях.

Чем мы на самом деле располагаем - так это отказом президента России ехать на саммит в Астану без какого-либо объяснения причин. Астана - это тот случай, когда мы увидели бы реального, а не "заготовочного" Путина.

И, кстати, вся истерия вокруг исчезновения российского президента началась именно после сообщения некоего анонимного источника из руководства Казахстана о болезни высокого гостя. В этом смысле встреча Путина с главой российского Верховного Суда, которая прошла аккурат в день предполагавшегося саммита в Казахстане, вообще не поддается никакой логике. Значит, в Астану поехать не смог, а встретиться с Лебедевым смог? И тогда - почему не поехал на саммит? И почему собирается ехать на него  на следующей неделе? Каковы причины переноса? Если существуют политические причины - а на них намекал, в частности, Глеб Павловский, говоривший об ухудшившихся отношениях между Путиным и Назарбаевым - то почему перенос встречи в Астане не камуфлируют хотя бы банальной работой над какими-нибудь документами, которые планируется подписать? Таких "почему" можно задать еще тысячи, но все они не имеют ровно никакого значения. Предположим, что в понедельник живой и здоровый Путин как ни в чем не бывало встретится в Санкт-Петербурге с президентом Киргизии Алмазом Атамбаевым, а спустя еще несколько дней полетит в Астану. Значит ли это, что все наши вопросы должны исчезнуть, будто их никогда и не было?

Нет, не значит. Потому что дело не в наличии или отсутствии саммита, а в самом политическом процессе. А этот процесс после убийства Бориса Немцова приобрел совершенно другое - системоразрушающее - качество. По уровню воздействия на происходящее я бы сравнил убийство Немцова с уничтожением малайзийского "Боинга". Именно эта катастрофа - которую Путин явно не организовывал и которой не хотел - окончательно подорвала его позиции на международной арене. До "Боинга" - пусть даже Путин сознательно шел на подрыв всех мыслимых и немыслимых норм международного права, присоединяя к России Крым и вторгаясь на украинский материк - западные партнеры России считали, что имеют дело с управляемым процессом. А после "Боинга" стало ясно, что процесс совершенно неуправляем, что российское руководство не отвечает за действия своих военных и своих наемников. И начался уже не процесс мучительного согласования позиций, а самая настоящая борьба с режимом его внешних партнеров.

Убийство Немцова – точно такой же «Боинг», только внутриполитический. Бывший первый вице-премьер потому и позволял себе писать антикоррупционные доклады, участвовать в резонансных оппозиционных акциях и ходить без охраны, потому что был убежден в устойчивости элит, в прочности здания, построенного еще в годы правления Бориса Ельцина. И заговорил о своем возможном убийстве тоже потому, что одним из первых почувствовал, что здание рушится. И теперь никому ничего чувствовать больше не нужно – все это увидели.

Вопреки всем мифам о диктатуре и единовластии Путина, возникших буквально сразу же после победы нового президента на выборах 2000 года, Путин никогда единовластным правителем не был. А был – гарантом сохранения системы и хранителем возможности группы лиц, которая привела его к власти.

И оттого, что за годы правления Путина эта группа была расширена за счет его собственных выдвиженцев, ситуация особых изменений не претерпела. Об относительной политической самостоятельности Путина можно говорить разве что после его возвращения в Кремль после периода президентства Дмитрия Медведева, той самой знаменитой «рокировочки». А время, когда Путин стал принимать принципиальные политические решения сам, вообще исчисляется последним годом – с момента начала операции в Крыму. Но именно с этого же момента Путин понемногу перестает быть гарантом интересом тех, кто привел его к власти. А убийство Немцова демонстрирует, что больше нет гарантий не только жизни, но и безопасности представителей той узкой группы лиц, которая построила современную –ельцинскую и постельцинскую – Россию.

То, что происходит сейчас в Кремле – и будет происходить вне зависимости от появлений и исчезновений Путина – это процесс возвращения к гарантиям, который потребует серьезнейших кадровых перестановок и политических изменений. При этом важно не только то, сохранит Путин или нет президентский пост – а то, какими будут его реальные полномочия на этом посту и не произойдет ли возврат к Путину до Крыма. Важно и то, сохранит или нет свой премьерский пост Дмитрий Медведев и не станет ли он премьером с объемом «путинских» премьерских возможностей. А если Медведев уйдет – то кто придет на его место и с каким реальным объемом полномочий. И это только небольшая часть изменений, за которыми нам предстоит следить, потому что самое главное может происходить в силовых ведомствах, президентской администрации, руководстве крупнейших государственных корпораций. И предсказать, какой в результате окажется расстановка сил, сейчас не сможет никто. Ясно одно: мартовский переполох будет продолжаться.