Помазанный "совком" Путин уже настолько бессилен, что не способен продолжать войну на Донбассе и готов с мольбами вцепиться в Трампа на саммите G20, - Сотник

Независимый российский журналист Саша Сотник убежден в том, что у президента Российской Федерации Владимира Путина вовсе не осталось времени на размышления относительно эскалации конфликта на оккупированном Донбассе.

Владимир Владимирович пристально следит за ситуацией вокруг свалки в Балашихе. Россияне привыкли, что "царь" держит "крепкую руку на пульсе страны". Он, как Ильич, который, судя по большевистским преданиям, по ночам выходил из Мавзолея и подвинчивал-подкручивал-вспахивал все, что не докрутили рабочие и не допахали крестьяне. Путин – великий трудоголик, организатор и вдохновитель всех наших побед, хлебопашец и вагоноразгружатель, разводящий руками тучи и закрывающий подозрительные свалки.

По первому звонку от жительниц аварийного жилья вождь легким кистевым движением возводит новые корпуса, устраняет протечки, газифицирует и пускает электричество по проводам, сопровождая действия болезненными разрядами прямиком в полушария зарвавшихся чинуш. Демиург, да и только. А тут – свалка. Стоит и смердит с самого 1964 года. Смердела при Брежневе и Андропове, Горбачеве и Ельцине, а вот при Путине – бесславно завершила свое смрадное существование.

И даже глава Балашихи Жирков, благочестиво управлявший этим счастливым градообразованием, тотчас подал в отставку "по собственному желанию". Два года кряду сия светлая мысль не посещала его замусоренную голову, а тут – как шилом пронзила, увлекая за собой насиженные чресла. А все – Путин. Это он, кормилец – поилец – спать уложилец, – порадел за жителей, утомленных экологической ситуацией. И как тут не воздвигнуть нашему герою "нерукотворный памятник"? И, конечно же – воздвигли.

По итогам социологического опроса, в тройку величайших россиян вошли Иосиф Сталин, Владимир Путин и поэт Александр Пушкин. Перефразируя последнего, "наш Сталин самых честных правил, а всех нечестных – расстрелял, а Путин – уважать заставил, и лучше выдумать не мог". Владимиру Владимировичу осталось только отрастить усы и отпустить бакенбарды – и он затмит "наше все": и Сталина, и Пушкина. И брызнет слеза умиления, и утешится истерзанная врагами советская душа.

Эта "поэтическая сказка о политической тройке" возникла неспроста. Кремлевским бонзам необходимо отвлекать население от увлекательного полета в пропасть, в процессе которого пребывает страна. Тем более что вокруг снова – одни враги. США выходят из договора РДСМ, подписанного еще Рейганом и Горбачевым – а это означает, что в среднесрочной перспективе ревизионистский Кремль и каждый россиянин получат ракетный арсенал НАТО вблизи своих границ. 

А визит Порошенко в США практически поставил точку в вопросе "надо ли помогать Украине летальным оружием?" Ответ положительный: "Да, надо". У Путина совсем мало времени для маневра: либо он начинает полномасштабную военную агрессию против Киева уже сейчас, либо – не начинает никогда. Потому что после ответного визита в Киев главы Пентагона Джеймса Мэттиса бряцать боевыми мудями на украинской территории станет небезопасно.

Более того: на любой удар "Градов" со стороны российских военных и приписанных к ним боевиков, в ответ может прилететь нечто грандиозное. Учения НАТО в странах Балтии также подпалили хвост кремлевским "ястребам", прозрачно намекнув: "сунетесь – будет больно". Пропагандисты любят обходить стороной тему поражения сталинских "птенцов" в финской военной кампании, но в закоулках подсознания этот позор блуждает, шокируя милитаристов своей исторической неприглядностью. Остается только гадать на голубчика Трампа: "любит – не любит?", судорожно обрывая лепестки лубянских ромашек. 

Но и у этого фигуранта страсть весьма переменчива: встретился с вражиной Порошенко, и аккурат перед встречей бросил в нашу пацанскую подворотню гадскую пилюлю из очередных санкций, вновь отказав Путину в доступе к своему пиндосскому телу. Правда, еще остался шанс вцепиться в Дональда во время встречи G-20 в Гамбурге 7 июля. Цапнуть за лацканы пиджака и не отпускать, пока не влюбится. А там уже можно водить милого вдоль кремлевской околицы, заглядывая с нежностью в его ясные глазки. Гипнотизировать и очаровывать, время от времени одаривая возлюбленного воздушными поцелуями и клятвами в политической непорочности.

Только ничего подобного не случится. За Дональдом упрямо тянется длинный шлейф соприкосновений его доверенных лиц с путинскими чиновниками, отравляющий атмосферу его президентства практически с самого первого дня. Можно долго спорить на тему заинтересованности демократов в раскручивании маховика медийных скандалов, но факт неоспорим: Трамп – не Путин, и абсолютной властью он не обладает. Возможно, в частной жизни он даже развращеннее "нашего", но в политическом сегменте – далеко не всемогущ.

Такова американская система. Потому и виляет филейной частью: то игриво подмигивая, то – откровенно посылая ко всем чертям. И вот уже посол России в США Сергей Кисляк в спешном порядке пакует чемоданы. Весь этот политический "кисляк" сопряжен с его уже доказанным участием во вмешательстве в процесс президентских выборов в США. Делать нечего, приходится, по хрестоматийному выражению хозяина Кремля, "медленно, стуча копытами, удаляться в сторону моря". Точнее – в родные пенаты.

Никогда еще лично Путин не был столь уязвим. Известно: сильный политик никогда не станет огрызаться и пошлить. В последнее время путинские пошлости вышли на новый уровень, разбрызгивая искры казарменных шуток в разные стороны. Обсуждение "критических дней" с Оливером Стоуном явили миру еще одну область глубочайших познаний "смотрящего за постсоветской свалкой".

Вообще, вся история с фильмом, снятым оскароносным режиссером, является частью большой рекламной кампании, призванной убедить электорат в силе и мощи несменяемого властителя. Сама тональность многосерийной картины погружает зрителя в красно-золоченые тона благородной державности, где может царствовать лишь один. Совсем один. Назначенный Историей и помазанный "совком". В правой руке у него – серп, в левой – молот, во лбу – звезда, а за спиной – тяжкий крест. На лице – вымученная улыбка, а в глазах – неизбывная великорусская печаль с поволокой спец-секретности, оставшейся со времен дрезденских скитаний.