6 июля 2023, 14:19

Почему не взорвали Чонгарские мосты в день вторжения РФ: версия свидетеля событий

Боец ВСУ Иван Сестриватовский должен был совершить подрыв и помешать наступлению оккупантов, но что-то пошло не так.

Вопрос, кто разминировал Чонгарские мосты перед вторжением РФ с территории оккупированного Крыма, давно завис в информпространстве Украины. С апреля 2022 года ГБР и СБУ расследуют уголовное производство по статьям "Халатное отношение к военной службе" и "Государственная измена". Правоохранители изучают возможную халатность командования "Юг".

Издание "Украинская правда" пишет, что за более чем год следствие до сих пор не допросило главного свидетеля событий на Чонгаре. Это 48-летний военный Иван Сестриватовский. Именно он нес службу на границе с Крымом, а в ночь на 24 февраля должен был взорвать мосты. Журналисты записали с ним интервью.

По словам военнослужащего Ивана Сестриватовского, с 2016 года он служит в 137-м отдельном батальоне морской пехоты, участвовал в АТО и ООС и имеет за плечами три ротации в целом на Донецком направлении. С осени 2021 года он нес службу на Чонгаре.

"Перед началом полномасштабного вторжения у нас проводили учения. Они проводятся всегда, но в начале 2022-го нам давали наставления, чтобы мы усилили наблюдение за возможными провокациями с их стороны. Я надеялся, что они не рискнут пойти на вторжение. По-особому укрепления на Чонгаре не готовили. Но там все было заминировано заранее, еще с 2014 года. Все мосты (там был железнодорожный мост и также два моста с Чонгара) были заминированы. Перед полномасштабной войной эти минирования проверяли. Я могу ошибаться, но это было где-то за недели полторы-две", - рассказывает военный.

Он говорит, что у них был журнал, где отмечались все проверки, поэтому никаких разминирований проведено не было.

"Как именно заминировано, это знали только саперы, только те люди, которые эти мосты минировали и обслуживали. Я лично знал, где оно заминировано, прошел инструктаж, как это все подключить, и я должен был остаться на подрыв", - рассказал Иван Сестриватовский.

Военнослужащий говорит, что ночь на 24 февраля хорошо помнит. 23 февраля они заметили перемещение россиян на территории Крымского полуострова, поэтому в ту ночь никто не спал, поскольку "все были на нервах".

"Подняли нас около 3 часов ночи. Всех расставили по позициям. Я с командиром, старшим позиции, пошел подключать устройства на подрыв мостов. Я там и остался, а он занимался личным составом. Все началось минометным обстрелом со стороны Крыма. Обстреливали наши позиции, позиции пограничников. Это было около 4:30 ночи. Приказ взрывать мосты мне должен был отдать непосредственный командир позиции, а он должен был получить приказ высшего руководства", - рассказывает Иван.

Он вспоминает, что их саперы заранее разработали план. Его хранили в специальных конвертах. В них была инструкция по подключению взрывных устройств.

"Мы провели это подключение, и я остался взрывать. Связи уже не было, радиостанции не работали. Командир занимался личным составом, бегал по позициям, чтобы расставить каждого. Уже рвались мины, было очень громко - не докричишься ни до кого, поэтому действовал я фактически уже сам и решение о подрыве принимал лично", - рассказывает военнослужащий.

По словам военного, где-то через 10 минут после начала обстрела он решил взорвать мосты.

"Я пытался осуществить подрыв, но взрыва не произошло. Я должен был его увидеть. Я стоял именно возле мостов, на первой линии. Пытался переподключить, перепроверить провода: может, какая-то ошибка произошла, неправильно что-то подключили. Подключил заново, снова попробовал. Раза три это сделал - взрыва не произошло. Я не сапер, но тут варианта два: либо была высажена диверсионная группа, либо провода подрыва были повреждены минометным обстрелом. И тогда уже действовал по приказу - надо было отходить на другие позиции", - рассказывает Иван.

Он говорит, что у них заранее было оговорено: поскольку он должен был взорвать мост, то мог не успеть отойти вместе со всеми, поэтому в таком случае должен был отходить на своем авто, как собственно и произошло. Иван Сестриватовский отходил вместе с двумя срочниками, но в их авто попали из гранатомета, и его отнесло в сторону, а мужчина получил ранения. Машина получила существенные повреждения, поэтому они продолжили отход уже пешком.

"Пытались вместе со срочниками отойти пешком, насколько получится, я уже сам нарисовал маршрут. Потом к нам присоединились трое пограничников, которые тоже не успели уйти вместе с колоннами. Я видел, как первые пошли российские танки, потом ПВО заходила. Мобильная связь еще была, я связывался с командиром роты, докладывал ему. Сначала считали, сколько и какие машины идут. С моей стороны я сделал все, что было возможно. Примерно в 4 часа вечера того же дня нас окружили уже так, что не было куда деваться. И тогда нас взяли в плен", - рассказывает украинский защитник.

По словам Сестриватовского, их доставили в оккупированный Крым. Там поинтересовались, нужна ли им медицинская помощь: у Ивана была сломана рука, у одного из срочников был перелом, а у одного из пограничников осколочное ранение. Их перевезли в госпиталь в Джанкой, а затем в госпиталь в Симферополь.

"Сначала мы были вместе с российскими ранеными, их было очень много, а нас, украинских раненых, - 14-15 человек. Только дня через 3-4 нам сделали отдельную палату, охрану поставили. Россияне не знали, что я именно тот человек, который должен был взорвать мосты. Меня, конечно, допрашивали. Если бы сказал, кто я, допрашивали бы еще жестче, поэтому я решил молчать. У них стандартный набор вопросов: где склады, где горюче-смазочные материалы, куда их перемещают. Их интересовало все. Сначала были какие-то вопросы по мостам, но мой ответ был: я не сапер, ничего не знаю", - рассказывает Иван.

Затем их перевезли в тюрьму в России и там допросы стали "жестче": применяли электрошокеры, резиновые палки, били ногами. 26 апреля Иван Сестриватовский попал под обмен и вернулся в Украину и на службу. До сих пор ни военное руководство, ни следователи по делу Чонгара с ним не связывались. Он сожалеет, что так и не выполнил тогда поставленную перед ним задачу по подрыву моста.

"Я не могу точно вспомнить, как я узнал, что историю с мостами на Чонгаре обсуждает вся Украина. Но когда узнал, был поражен. Как так случилось, что никто не знает, как было на самом деле, и кого-то обвиняют? Я лично считаю, что если бы мосты и были взорваны, это не остановило бы наступление. Только задержало бы, но ненадолго - на час-полтора. Они бы просто бросили понтоны. Мой непосредственный командир с Чонгара погиб. Среди других свидетелей тех событий один точно живой, матрос. Почему мосты не взорвались? Я для себя ответ знаю: или диверсионная группа зашла с той стороны, или провода были повреждены минометом. Другого ответа у меня нет, и я его не ищу", - говорит украинский защитник.